О том, как ночью в Художественном музее закончились вешалки

Вечер 17 мая томичи проводили по-разному. Пока одни пели детям колыбельные, задвигали шторы и чистили зубы перед сном, другие надевали плащи, зашнуровывали  ботинки и отправлялись на встречу с прекрасным — в Художественном музее проходила традиционная «Ночь».

Опаздываю – половина седьмого. На входной двери табличка с надписью «Ночь в музее». Захожу внутрь и покупаю студенческий билет за «подешевле». Какой-то мальчуган дёргает пиджак стоящего рядом мужчины со словами: «Папа, я хочу посмотреть какие-нибудь интересные вещи! Давай сюда посмотрим, это просто невероятно. Это просто невероятно, папа, смотри – Чехов! Там Чехов, пап!». Сдаю плащ в гардероб, и поднимаюсь на третий этаж. По дороге волонтёры в чёрных футболках вручают мне карту с расписанием мероприятий, и я понимаю, что всего объёма праздника мне не осилить.

!cut

Из дальнего зала слышатся звуки музыки, что-то вроде кантри. Свободных стульев много, сажусь в последнем ряду. Бас-балалайка, банджо, гитара, две скрипки, барабаны, аккордеон, флейта, неразборчивые слова песни на английском. Мотивы, похожие на те, что в начальной школе мы разучивали на уроках иностранного: «Old McDonald Had A Farm, Ee i ee i oh!» - и спокойно сидеть на месте не получается: я ловлю себя на том, что топаю в такт музыке, как и половина сидящих в зале. Песня обрывается, и парень в клетчатой рубашке – глава группы «Табакерка штукаря», стоящий за басом, улыбается и говорит: «Мы уступаем место нашим более талантливым коллегам». Ребята, которые, только что, радостно пританцовывая, сидели среди зрителей, выходят на импровизированную сцену, берут в руки инструменты, и по залу разливаются звуки джаза. Человек справа играет соло на мандолине, и это по-настоящему здорово. Эффект лишь усиливается, когда другой берёт в руки саксофон.  

Посреди зала, на полу, на самодельном целлофановом ковре стоит зелёное, «наполовину полное» ведро с дождевой водой. С потолка срываются крупные капли – ливень пробрался и сюда. Под мелодию джазовой импровизации группы «Green Bus» я брожу по соседнему залу, разглядываю выставку картин Александра Кнэхта. Почти все они, как нарочно, «водяные». Мягкие цвета, небрежно брошенные штрихи, размытые очертания. Только отдалившись от холста на достаточное расстояние, можно различить единый образ. От полотна к полотну я дохожу до окна, а за ним – с ума сойти! Дождь сменился снегом, лёгким, холодным и медленным, как джаз. Сибирь, середина мая. Возвращаюсь в зал, но сидячих мест больше нет.

Время исторической музыки. Девушка в зелёном платье рассказывает: «Мы начнём со средневекового танца. В языческие времена его называли «Ускорение». Длился он до тех пор, пока музыканты не падали в изнеможении. С помощью «Ускорения» вызывали дождь». В общем смехе слышен мужской голос: «Хорошо репетировали!».

На втором этаже волонтёры объявляют о начале экскурсии «Шедевры Западноевропейского искусства». Экскурсовода не видно из-за голов посетителей, и после неудачных попыток разобрать, что она говорит, я прохожу мимо.

В фойе столпотворение. Промокшие насквозь толпятся у кассы, ожидая своей очереди. На прилавке в левом крыле расставлены булочки и пирожные с кремом. Пахнет кофе. В углу стоит целый куст цветущей черёмухи, пестрящий красными ленточками. Волонтёр объясняет: «Это дерево пожеланий. Можете написать на стикере пожелание музею и повесить его на веточку». В другом крыле, в зале с фотографиями, идут мастер-классы: профессионалы учат детей, а также их родителей делать бусы и плести макраме. В этом же зале на прилавках теснятся разные самодельные безделушки: свистульки, ожерелья, кольца, брелоки и мягкие игрушки, по текстуре похожие на валенки.

В соседнем зале меня останавливает девушка с фотоаппаратом в руках:

 - Хотите сфотографироваться на коллаж?
 - А это бесплатно?
 - Абсолютно бесплатно! Фотокарточку мы приклеим туда (показывает на белый стенд), вы сможете их найти в интернете в понедельник. Садитесь сюда, можете баловаться, дурачиться, всё что угодно!

Предложение побаловаться кажется мне заманчивым, но я всё-таки не беру пример с предыдущих моделей – папы с сыном, кричащих  «Урааа!», широко раскинув руки – и ограничиваюсь сдержанной улыбкой. Пока я гуляю по Маркету Интересных Вещичек и рассматриваю работы фотовыставки «Наш Афон», на стенде среди множества других появляется и моё лицо.  

Поднимаюсь обратно на третий, вхожу в маленький зал. Женщина В Жёлтой Рубашке и клетчатой кепке (аллюзия к выступлениям поэтов-футуристов в 1913 г.), эмоционально заявляет публике: «Это совершенно невыносимо! Наверное, это про меня!» и начинает низким искусственно сиплым голосом читать стихотворение Маяковского «Как я сделался собакой». Авангардистская литература для меня - это что-то непостижимо прекрасное. Была б моя воля, слушала бы и час, и два, и три! Но, увы, времени остаётся мало, а так хочется увидеть всё.

Иду дальше. По залу выстроился ряд мольбертов. За одним из них в окружении ребятишек сидит Усатый Художник. Перед ним на стуле – мальчишка. Чёрный маркер бегает по белому листу бумаги, и Усатый Художник спрашивает:

 - Слушай, у тебя веснушки есть?
 - Не-а.
 - Жаль. Давай я тебе тут мужественности добавлю?

В толпе встречаю свою знакомую Будущую Художницу с плащом в руках. Оказывается, в гардеробе нет пустых вешалок! Входные двери хлопают не переставая, впускают вновь прибывших желающих просветиться. Ни одного скучающего лица. Море молодёжи. И это в такую-то погоду! Каждому находится занятие по душе: экскурсии, студия анимации, костюмированная фотосессия, научные эксперименты, концерт классической музыки - всего не обойти.

Достаю карту с расписанием. Осталось только фаер-шоу под открытым небом. Прислушиваюсь к хлюпанью в своих ботинках, и понимаю, что если и хочу сейчас смотреть на огонь, то только на тот, что живёт  в камине. И как бы сильна ни была моя искренняя тяга к прекрасному, погодные условия - сильнее.

Текст, фото: Анастасия Шинкарюк