Премьера в Драме. Когда на сцене — поэты

Среди главных героев «Председателей земного шара», премьеры Томского драматического театра по пьесе Ольги Погодиной-Кузминой, поэты-авангардисты Владимир Маяковский и Велимир Хлебников. И сам новый спектакль Александра Огарева, главного режиссера театра, получился гармонирующим с футуризмом. Необычным, не похожим на прежние работы, рождающимся, на первый взгляд, из разных фрагментов, загадочным (хочется пересмотреть еще не раз), удивляющим и притягивающим.

Перед спектаклем рэпер (Владимир Бутаков, томский ТЮЗ) читает в фойе Драмы стихи Маяковского под музыку Степана Пономарева. А зрители спорят, кто автор текстов: точно ли знаменитый авангардист, или какой-то современный поэт. Времена переплетаются. Маяковский вновь очень актуален. Издаются его биографии, он становится героем пьес и театральных лабораторий. Не зря его стихи некоторым кажутся написанными в наше время.

!cut

«Председатели земного шара» начинаются с интермедии «Драма в кабаре футуристов № 13», с выстрела в зал, с «убийства» Музы. Только так удается понять, что поэзия бессмертна. На сцене — герои-бунтари, смелые, дерзкие, жаждущие перемен, полные молодой энергии. Для них так естественно объявить себя «председателями земного шара», свергать прошлых небожителей, сочинять новый мир, более счастливый и справедливый, лишенный пошлости и мещанства. И эти люди — поэты, а что может быть притягательнее фигуры поэта, творца, человека с особым даром? А спектакль позволяет представить себе те образы, которые рождаются в воображении, сознании поэта.

«Кабаре футуристов» превращается в конференцию по «Новаторству в искусстве как типичном симптоме расстройства психики». Профессор, ведущий диспут (а пьеса поделена на диспуты, модных в 20-е годы), кажется героем ирреальным — из-за своей странной пластики, «дерганных» движений, придающих серьезности очков и залитого бутафорской кровью халата. Таких ролей у Евгения Казакова еще не было! В этой истории профессор — то консерватор, видящий недостатки нестандартных шедевров футуристов, то муж Лилит, женского образа, в котором явно угадываются черты Лили Брик, то герой, похожий на Сталина, критикующий стихи Маяковского.

Но что же поэты? Маяковский настолько нестандартен и огромен, что его появление сопровождается взрывом во Вселенной. Антон Антонов напоминает своего героя и внешне, и ростом, и манерой держать папиросу, и в этой роли не похож на себя в прежних работах. Он ищет для своего яркого героя не только громкие, но и щемящие интонации.

Совсем не просто узнать в Хлебникове Александра Рогозина. Актер изменился и внешне (вместо пышных локонов — стрижка наголо), и образ создает по сравнению со своими прежними обаятельными героями-любовниками необычный. Его поэт явно не от мира сего, и существует отдельно от остальных, как в другой реальности, где предвидится будущее, вычисляются формулы, где скользят по столам из-за силы взгляда кружки с чаем. Когда в одной из сцен он оказывается на помосте-возвышении и задумчиво кормит анимационную птицу, летающую по экрану, то в этом своем особом пространстве ощущает себя органично.

Сценография «Председателей земного шара» лаконична (художник Дмитрий Гребенкин, главный художник театра). Столы, стулья, помост — под ним дверь и окно (что позволяет создавать красивые образы-силуэты с помощью света). Зато видеоряд очень насыщен (тут и птицы-ноты, и облака, и дождь, и картины авангардистов, и кадры из фильма «Барышня и хулиган», где Маяковский играл главную роль, с видео работал артист Драмы Вячеслав Радионов). Костюмы в духе эпохи 20-х сочинила Нина Чурсина.

Поэта, конечно, невозможно представить без любви. И женские образы в истории есть. В Лилит явно угадывается одна из главных страстей Маяковского, Лиля Брик. У Анны Кушнир она чувственная, обаятельная, уверенная в своей женской власти, слегка ироничная. Героине прекрасно подходит ее реплика «Нельзя быть таким красивым, талантливым… и не моим».

Контрастирует с Лилит другой женский образ, Мария. Светлана Гарбар (томский ТЮЗ) играет кроткую любовь, безусловную поддержку. Ее любовь к поэту буквально возвышает — во время пластической любовной сцены в танце Маяковский поднимает Марию к себе на стол-«пьедестал» (танцев, кстати, в «Председателях земного шара» много, режиссер по пластике — Эдуард Соболь). Но все меняется. Предстает Мария в спектакле и в других образах: то становится советской активисткой, осуждающей стихи Маяковского, то как сострадательная бабка деревенская совершает прощальные обряды над умершим Хлебниковым. И каждый раз остается очень убедительной.

Но есть еще одна женщина, для поэта бесконечно важная. Это Муза. У каждого творца она своя. Муза Маяковского, воплощенная в жизнь Александриной Мерецкой, неожиданная, непохожая на хрестоматийный образ. В нарядах, сочетающих спортивные вещи с летящими платьями и с крыльями ангела, любопытствующая, внимательно наблюдающая всеми действиями поэта. Непредсказуемая, то играющая с веерами, то пытающаяся встать на голову, то что-то жующая, то физически не выносящая революции. А к финалу превращающаяся в смерть…

В пьесе Ольги Погодиной-Кузминой Музы не было, этот образ сочинен режиссером:

— В театре Школа драматического искусства мы много лет работали над спектаклем Анатолия Васильева «Из путешествия Онегина», и очень привыкли за это время связывать поэта и Музу. Не могу представить себе историю о поэте без музы, — поясняет Александр Огарев. — В том спектакле Муза была благородная, красивая. В «Председателях земного шара» она другая, «простецкая», это же Муза Маяковского, а не Пушкина. Она делает все, чтобы быть «антимузой». Нужно было, чтобы она казалась в спектакле более живой, чем персонажи. И мы искали конкретные черты, поэтому она, к примеру, ест.

Еще один герой, Неизвестный, возник уже во время репетиций. Вячеслав Радионов принимает образы случайного прохожего, наркома Краснощёкова, увлекшего Лилит, старика, хоронящего поэта, поет песню из эпохи Маяковского и Хлебникова.

***

Судьба поэтов часто печальна, как напоминали Маяковскому некоторые слушатели его выступлений, «все хорошие поэты скверно кончали». И в «Председателях земного шара» Маяковского ждут черные розы — символы «вестей» о гибели Николая Гумилева, смерти Александра Блока. И те, кто чувствовал себя председателем земного шара, тоже не всегда радовались жизни.

Мучения Маяковского передаются на физическом уровне — когда его обвиняют в том, что он враг революции, когда его стихи не принимают, он лежит и бьется в нервной дрожи. Все зыбко. Слава проходит. И те, кто восхищался, возможно, при других обстоятельствах начнут осуждать. Исчезает и любовь, что вызывает взрыв во Вселенной поэта.

Сцена ухода из жизни Хлебникова и Маяковского получилась гармоничной, красивой — на фоне огромного земного шара. Их беседе в Вечности, заявление, что смерти нет, и стихи…

Спектакль, вообще, насыщен стихами. Их шепчет Муза, читают Маяковский и Хлебников, декламирует рэпер. Часто стихи параллельно появляются на экране как текст:

— Это такая данность: сложность стихов хорошего поэта. Бесполезно читать со сцены стихи Мандельштама, или раннего Пастернака, или того же Маяковского, — считает Александр Огарев. — Требуется визуализация, их тяжело воспринять на слух.

… А после спектакля хочется перечитать стихи. И футуристов, и других любимых поэтов.

Текст: Мария Симонова
Фото: Данил Шостак