Интервью с доктором тибетской медицины Алексеем Сумцовым: сибиряки обычно страдают заболеваниями холода

Загадочный Восток стал ближе к Томску – в мае в городе впервые прошли Дни тибетской культуры. Ламы монастыря Дрепунг Гоман Дацан, крупнейшего буддийского университета по изучению философии, медицины и астрологии, с 2006 года совершают ежегодное путешествие по городам России. В этом году благодаря усилиям организаторов (арт-партнерство «Новая земля», томское Интерземлячество, томский Дхарма-центр «Сарасвати») они добрались и до Томска. Семь монахов пять дней строили песочную мандалу, а затем разрушили ее в знак того, что в мире нет ничего постоянного. Песок, из которого ее создавали, отнесли к реке Томь и принесли в дар воде. Также в программу Дней тибетской культуры входили лекции, медитации, концерты.

Вместе с монахами по городам ездит и доктор тибетской медицины, а по совместительству еще и переводчик Алексей Сумцов. С ним мы поговорили и о тибетской медицине, и об особенностях жизни монахов.

 

 

 

 

- Алексей, когда вы ощутили интерес к Тибету и поняли, что вас привлекает буддизм?
- Уже давно. Считаю, что уже родился таким, а в 14 лет я точно знал, где буду знакомиться с учением. В 20 лет, отслужив в армии, я отправился в Иволгинский дацан — крупный буддийский монастырский комплекс, центр буддизма России. Он расположен в Республике Бурятия в селе Верхняя Иволга и считается духовной столицей Буддийской традиционной Сангхи России. Именно с Иволгинского дацана в середине XX века начался непростой процесс возрождения буддизма в СССР.

- В Тибете вы тоже бывали ни раз и сейчас по-прежнему туда ездите? Там же непростая политическая ситуация…
- В Тибет езжу регулярно – именно там мои учителя. На самом деле, в Тибете все спокойно. Даже не знаю, кто создает мифы о проблемах – либо американцы раздувают, либо еще кому-то выгодно…Я этого не понимаю. То есть, в Центральном Тибете бывают волнения, но Амдо, северная часть страны – там дела идут замечательно, дацаны восстанавливаются, монахов достаточно, учителей очень много. Главное – знать язык. Северные диалекты отличаются от тибетского, им я тоже учился в Иволгинском дацане,   мои преподаватели были люди, приехавшие из северной части Тибета.

- Как вы начали изучать тибетскую медицину?
- В дацане я прожил около года при общине русских буддистов, получал посвящения и благословения от дедушки Жамба Жамцо, собирал лекарственные травы, учил тибетский язык и ритуальные тексты наизусть. Затем поступил на первый курс института при Иволгинском дацане, начал свою учёбу под руководством Еше Лодой ринпоче, геше-лхарамбы Джампель Ринчена и других тибетцев. До четвертого курса доучилось только двое студентов. Я получил красный диплом, и меня отправили преподавать в Омск. Несколько лет я поработал в этом городе, преподавал язык и философию. Но при этом всегда интересовался медициной и параллельно постоянно учился. Официальное медицинское образование, повышение своего уровня знаний началось с 2006 года, когда меня как переводчика пригласили в московский институт медицины и астрологии. Я часто туда приезжал, в том числе переводил во время визитов монаха и доктора тибетской медицины ламы Тензина Бисты, личного врача короля Мустанга (это тибетское королевство в составе королевства Непал). Так что доводилось общаться с удивительными личностями. Проблем с обучением тибетской медицине сегодня вообще нет.
 

 

 

- Могу поделиться своими наблюдениями. Мы работали в Омске в одном из медицинских центров вместе с официальными врачами. Например, Александр Казаков, заведующий физиотерапевтическим отделением 10 медсанчасти в Омске, ставил диагноз, исходя из принципов европейской медицины. Затем того же пациента осматривал тибетский врач. Они искали общие точки соприкосновения, и на 90% понимали друг друга. Скептическое отношение к тибетской медицине вызвано тем, что часто ею занимаются непрофессионалы. Вот европейским медикам и кажется – мол, это все шарлатанство. У докторов нет официального образования, они могут не знать банальных вещей.

- В чем принципиальные различия между двумя школами?
- В Тибете хорошо умеют лечить хронические болезни, а справиться с острыми врачам сложнее. У нас все наоборот, в этом главная разница. Иначе ставится и диагноз. Тибетская медицина не зависит от электричества. Мы ставим диагноз после осмотра языка, проверки пульса, за счет наблюдения. Нам не надо ультразвука, но при этом тибетский доктор может даже установить пол ребенка. Просто у него должны быть очень чувствительные пальцы. Такая специфика образования. В европейской медицине нет таких людей.

- Такие качества можно развить любому врачу, или речь идет о способностях, данных от природы?
- Тибетская медицина неотъемлемая часть философского учения. Нужны чувствительные пальцы, хорошая интуиция. Но эти качества можно развить любому, кто будет серьезно изучать тибетскую медицину.

– На чем именно специализируетесь вы?
- На внутренних болезнях. Я не делаю массажа, не правлю кости, не провожу операций. А внутренние болезни мы не разделяем – работаем с заболеваниями органов чувств, и с суставными, и с костно-мышечными тканями.

 

 

 

 

- У болезни есть четыре противника – образ жизни, питание, лекарства и процедуры. Если все условия соблюдаются – то можно лечить практически любую болезнь. Единственное, что я объясняю всем пациентам - если человек уже заболел, то его трудно лечить. Лучше предупреждать проблемы, чем бороться с заболеваниями. Влияет многое - образ жизни, местожительства. Например, в Томске у меня консультировалась  пациентка с Курил. Там влажно, холодно, болотистая местность. У девушки после гриппа началось осложнение на суставной системе. Это неудивительно, потому что она жила в таких непростых климатических условиях. Сейчас она перебралась в Томск, здесь по сравнению с Курилами суше, и ей становится лучше. В этом особенность подхода - я должен знать многое, чтобы определить, почему возникает болезнь. Не знаю точно, какие недуги часто встречаются в Томске – я здесь приема не веду. Но вообще сибиряки обычно страдают заболеваниями холода - это хронические болезни, связанные с работой легких, пищеварительного тракта и почек.

- По-разному ли проходят Дни тибетской культуры в разных городах?
- Я думаю, по большому счету, одинаково. Разве что заметил, в Томске потратили больше средств на организационные расходы. Еще, зная, что в вашем городе много студентов, молодежи, я ожидал большего интереса. Думал, что многие захотят понаблюдать за построением мандалы. Например, в Омске в прошлом году в музее Врубеля на Днях тибетской культуры было более 2000 людей, в Барнауле, в Бийске собиралось более 1000. В Томске же в лучшем случае собирается пара сотен людей.

- Чем монахи занимаются в свободное от программы время?
- Они учатся, это их основное дело, в монастыре их ждет 15 лет обучения. Монахи, которые выезжают на Дни тибетской культуры - это специальная «бригада», 3 месяца в году они строят в разных городах мандалу. Группы не повторяются, каждый год едут новые люди, только Дедушка, уже очень пожилой монах, часто остается тот же. А остальная группа назначается заново.

 

 

 

- Как проходил обычный день монахов в Томске?
- В монастыре вся их жизнь состоит из учебы и приема пищи. Во время поездок ничего особенно не меняется. Утром завтрак, чтение текстов, обучение (они и в дороге продолжают учиться). Правда, например, в Томске у них в квартире был телевизор, они при желании смотрели познавательные передачи по BBC. Но не все, кому-то это интересно, кому-то нет. В буддизме вообще такой подход, что выбор всегда остается за человеком. Монах сам выбирает, что ему делать, а что не делать. У него вера не слепая, а основанная на понимании, на знании. В этом отличительная особенность буддизма. Монах сам должен понять, что ему полезно, и что вредно.

- Значит, свобода выбора у монаха есть?
- Да. У них есть свои обеты, Будда создал 254 обета для монахов и около 350 для монахинь. Там уточняются, прописываются многие моменты. Но это помогает облегчить их жизнь, чтобы меньше приходилось раздумываться «как поступить?». Но если возникает такой вопрос, как посмотреть ли телевизор или купить ли телефон, то выбор за ними.

- Монахи могут пользоваться сотовым телефоном?
- Да, хотя в основном мобильные привлекают только молодых монахов. Те, кто постарше, не интересуется телефонами.

- Как монахи решают финансовые вопросы?
- Они живут на подаяния. Если именно им, а не монастырю пожертвовали сумму, то они ее используют как считают нужным.

- В рамках Дней тибетской культуры проходят встречи монахов с людьми. О чем обычно спрашивают слушатели?
- В основном о жизни в монастыре.  По учению вопросов мало – все же русские люди мало знакомы с буддизмом. Всех интересует быт, обиход монахов, что едят в монастырях. Такие обычные мирские вопросы.

 

 

 

- Так что же они едят?
- В монастыре не готовят мясо, только такое ограничение. Но если монахи захотят, они могут его купить и самостоятельно приготовить. Много едят гороха и риса, но это просто из-за того, что этих продуктов там достаточно.

- Сами монахи как-то разделяют для себя города, или им все равно, где строить мандалу?
-  Организаторы проекта в Перми составили расписание, теперь монахи согласно нему и путешествуют. Но для них нет особой разницы, где они сегодня находятся. Расписание очень насыщенное. Хотя в Омске мы старались познакомить их с нашей культурой. Я водил их в музей истории, там они посмотрели на нашу древнюю одежду, инструменты, узнали больше о нашем быте, о том, кто такие русские. В древнем Томске им тоже наверняка было бы на что посмотреть, но они никуда не попали – программа очень жесткая, за 5 дней надо успеть многое, совсем нет свободного времени.

- А что в Омске у монахов вызвало особый интерес?
- Золотая нить парчи, вышивка – они видели ее в музее. В Тибете, оказывается, в монастырях делали украшения на крышу из похожей ткани, вышитой золотом. Наша одежда древняя их повеселила. На самом деле, у нас много похожего в древнеславянской традиции и в тибетской. Мы даже писали когда-то одинаково: гласные надписывали, в тибетском языке это до сих пор сохранилось. Также мы раньше не делали промежутков между слов. И предметы есть похожие - например, древние ножницы. Совпадения можно найти и в ремеслах – грунтовка иконы и приемы танкописи совпадают. Видимо, сначала ремесло было одно для всех, а потом в разных местностях его стали развивать по-своему.

Текст: Мария Симонова