Интервью с Никасом Сафроновым: "Сегодняшнему Никасу не надо делать акции с Pussy Riot чтобы себя поднять"
Художник Никсас Сафронов известен многим в первую очередь тем, что рисует портреты богатых людей за большие деньги. В их числе и олигархи, и депутаты, и короли, и звезды мирового шоу-бизнеса. Его считают незаслуженно успешным, упоминая, что он даже не вхож в Союз художников России. Однако своего успеха он добился сам: рисуя и нарабатывая навыки сутками, изучая работы других художников, разрабатывая собственные техники. На заработанные средства Никас содержит две школы, имеет собственный благотворительный фонд, построил храм… Одним словом, его натура противоречива и вызывает неизменный интерес.
Выставка Сафронова «Река времени» в декабре открылась в Томске, в Краеведческом музее. В рамках ее проведения художник посетил город, где встретился с журналистами и ответил на их вопросы.
!cut
- За последние два года вы посетили очень много сибирских городов: Кемерово, Омск, Новосибирск, Новокузнецк — для чего такой масштабный проект?
- Так случилось, что мои выставки идут сейчас по России, и параллельно - по Украине. Я очень хотел побывать в Томске, но как-то не было повода. Я еще у Чехова читал о Томске не слишком приятное, но всегда о нем думалось. Томск — город исторический и уже достаточно древний по меркам городов, он старше, чем Америка...
Сегодня тенденции в искусстве совершенно изменяются, ценности становятся другими и люди, которые все-таки являются известными и профессионалами, должны в противовес ставить и свое творчество. Выставляться. Показывать. Пусть оно будет спорным, пусть оно будет вызывать разные отклики. Но все равно оно основано на профессионализме.
Наша задача — чтобы люди узнали, вне зависимости от того, придут они или нет, что выставка идет. Чтобы у них было сравнение. До кризиса западные компании давали более 200 миллионов евро на развитие современного искусства в России. И результаты мы знаем, к чему это приводит. Это разные группы, так называемых перфоманистов, акционистов, что в общем, к искусству имеет мало отношения. Поэтому я решил собрать из своей коллекции то, что у меня было в студии, и сделать выставку.
- Что касается «Реки времени» - так называется одна из серий ваших работ - что это за проект?
- «Река времени» создавалась на основе реальных портретов, когда я общался с людьми и писал их вживую. Это были реплики на тот реализм. Я как бы изучаю образ человека, а мысленно представляю его в другом времени, в другой эпохе, в другом наряде, и именно в эти одежды я его и одеваю. Такая историческая заявка на современных героев. Я сам хотел быть пиратом 15-го века - у меня есть такая картина.
Я думаю, что разговаривая с людьми, ты часто обнаруживаешь, что они хотели бы жить в то или иное время. Обычно все хотят жить в Париже прошлого, в Италии во времена Леонардо. Хотя там были болезни и чума, но все равно людям кажется, что это их время. Как правило, я дарил такие картины на день рождения, на разные праздники. Ну и часть из них осталась у меня. И мы здесь их выставили.
- Бывали ли у вас такие персонажи, которые выпадали из времени? Ну вот не вписывались они ни в какое из времен.
- Бывали. Я их не писал. Их прямо не замечал. Есть люди, которые мне не интересны. Люди чванливые, люди высокомерные, глупые от этого, хотя могут быть очень богатые. Люди случайные в истории человечества. Женщины, которые делают очень много пластических операций, что уже не понимаешь где лицо. А ты все равно пытаешься создать образ и выразить характер психологический. А когда у нее маска, она себя не узнает, ты ее не узнаешь. Всё запутается в конце концов.
Я пытался, кстати, раза два, но это не получается удачно. Легче просто не знать человека, а по телефону спросить как он хочет себя видеть, так его и пишешь. И она себя потом узнает. Просто пишешь девушку молодую - а там уже бабушка лет 80-ти, и она говорит: «Вот я такая была год назад, даже полгода». Ну, думаю, слава богу, что угодил. Но, как правило, я не берусь за портреты, которые мне малоинтересны. Хотя, как художнику-профессионалу, мне интересен каждый человек, его характер. И конечно, когда человек платит деньги, ты выполняешь свою работу добросовестно.
- Скажите, вы в интервью говорите, что сейчас другие ценности. Конкретизировать не могли бы?
- Возьмите хотя бы последние факты с этими пляшущими девушками, которые так популярны. Я не думаю, что такая вещь имела бы успех еще 10-15 лет назад, имела бы какой-то резонанс. У меня есть такой знакомый, его фамилия Евтушенков, Владимир возглавляет АФК «Систему». И всякий раз, когда я ему звоню и прихожу к нему, он или прерывает совещание, или сажает меня и подходит лично просит, чтобы меня напоили чаем, угостили чем-то, чтобы я не скучал. И на вопрос: «Володя, почему ты это делаешь по отношению именно ко мне?», он говорит: «Никас, ты знаешь, вот 10 лет между мной и другим поколением - разница большая. А 20 лет - это просто пропасть. И ты в моем поколении, ты мой человек». Вот ценности сместились.
- Зачем вам психологическое образование? Вы его получали после того, как получили художественное образование.
- Чтобы с вами поговорить. Психология — это же человеческая составляющая художника. Когда ты общаешься с человеком, ты пытаешься понять его. Когда я смотрю на человека, я могу рассказать о нем очень много ментального, по характеру, по чертам лица. И психология - достаточно глубинная вещь, это философия нашей жизни. Поэтому мне приходиться беседовать, и мне были интересны те мысли, которые не реализованы, ввести их в некую форму профессиональную. Даже по поводу просто портрета. Поэтому для меня это дополнительные знания, которые мне помогают в работе.
- Никас, каким вы видите будущее профессионального искусства?
- Вот вы живете скажем, не хочу вас обижать, в глубинке. Глубинкой может быть и Воронеж, и Тула. Но есть какие-то центры, как Москва, Париж. И сегодня в институты внедряются люди, которые очень мало имеют отношения к искусству. Одна мадам ставит Матисса и говорит - рисуйте, как Матисс. А как рисовать? Как видите. А сама она не умеет рисовать - и этот человек преподает в Суриковском институте. Но зато, говорят, она краски дарит студентам...
Когда-то в советское время люди заканчивали Суриковский, Репинку и другие заведения, уезжали в провинцию и там жили оседло. Обзаводились семьями, мастерскими. Яркий пример, что они знали свою цель: еще больше приблизиться к тому мастеру, который их учил, к тем великим мастерам, по которым они учились. И они еще остались здесь, в глубинке, они еще не знают, что "там" все изменилось. Поэтому по старинке преподают хорошо. Хотя уже можно этого не делать за те деньги, которые они зарабатывают.
Вот Глазунов делает очень правильно, он собирает из лучших училищ в России студентов, которые уже достаточно самостоятельные художники, дает им через 5 лет дипломы. И они 5 лет там отрабатывают при его институт. Но они уже созревшие, мастера. Им не хватает только диплома академии.
Возрождение и поддержка тех и педагогов, и учеников, которые учатся, наверное, есть решение вопросов творческих. Чтобы они именно дополняли тех мастеров, которые здесь. Жалко их и отсюда убирать, но именно они могут преподавать замечательно в Петербурге, в Москве в Мухинском. То есть в тех заведениях, которые являются престижными и являлись ими в советское время.
- Вижу, у вас очень много любимых художников. А на какого из них вы бы равнялись или равняетесь?
- Я сегодня уже приводил примеры. Я преподаю в ульяновском филиале МГУ, правда, он уже сейчас отделился. И ко мне подошел студент, сказал: «Профессор, когда я буду большим художником, я бы хотел быть похожим на вас». Я сказал: «Молодой человек, когда я был в вашем возрасте, я мечтал быть Леонардо Да Винчи». То есть цели должны быть высокие. На кого я равнялся – на Брейгеля, на Ван Эйка, на всех великих мастеров, которые оставили след яркий в истории искусств, на Леонардо Да Винчи, Мемлинг, Дюрер, да много таких художников, с их фантазийностью, как Босх или Брейгель, с их профессионализмом, где не знаешь, кто рисовал, но ты потрясен, как это все изображено. Поэтому, таких художников много, любой исторический художник уже может быть примером для современного художника.
- Скажите пожалуйста, вы очень много повидали, очень много поездили, городов было перед глазами очень много. Томичи очень гордятся тем, что Томск на фоне провинциальных городов отличается. Вы ощутили его индивидуальность?
- Я бы сказал «сказочность», знаете, в Москве какие-то куцые деревья, ободранные, как кошки. У меня был такой кот, сибирский, кстати, очень любимый мой кот, я его подарил своей жене, будущей тогда жене, невесте итальянке, которая сейчас в Лондоне.
Ему было 3 месяца, и я ночью работал, он спал. Днем я спал, он носился. Я его поймал и сказал: «Если еще раз ты будешь мешать мне жить моей жизнью, я тебя прибью». Ночью я работаю, он живет своей жизнью, я днем сплю, он спит - такой унисон. Потом я его отправил в Италию к теще. И вот приехав через 3 года, я увидел котяру пушистого, полосатого, красавца. И какие-то такие ободранные коты бегали вокруг, хотя домашние все, избалованные, но какие-то паршивые все. Он был действительно лидер: уходил во двор, там стояло котов 20, и какая-нибудь кошка гулящая. Он выбирал одного-двух самых здоровых котов, разбегался, бабах их лбом - одного, второго, и начинал орать, все в стороны - а он брал эту кошку за шиворот и тащил куда ему надо.
Вот, я хочу сказать, что этот город как кот тот - пушистый, какой-то сказочный. Я видел здесь дома исторические… я, честно говоря, забыл совсем, что Томск имеет такую древнюю историю, и мы были в каком-то городе, который... ну, скажем, Кемерово, который возник, как Комсомольск-на-Амуре лет 50-40 – он никакой, без своей изюминки.
А Томск - роскошный и уникальный город. Мы подъехали к университету, мне прямо показалось, что сюда только что вошел царь, или приехал какой-то помещик важный, такая дорожка сказочная, такой дом стоит. Оказалось, он действительно 1878 года. И каждый дом сохранившийся имеет особую, свою ауру.
- С чего, как вы сами считаете, началось ваше восхождение к славе? Со сменой имени, с переезда в Москву с получения хорошего образования…
- Коллега, глубоко копаете…. Я могу сказать вам, во-первых, с истории искусств, во-вторых, я уехал в Москву изучать иконопись. Я хотел освоить эту истинно русскую живопись. И после этого остался в Москве, поменял квартиру. Становление было постепенное. Это актер снимается в кино у известного режиссера и на следующий день он просыпается знаменитым. В искусстве все не так. Я не могу сказать сейчас, что я известный, ну, скажем, что каждый меня узнает в мире, но мы работаем над этим, работаем. Но работаем не так, что с утра до ночи думаем, а делаем какие-то дела.
Вот, например, для меня чужая беда, она не чужая для меня. Она является частью моей жизни. Я занимаюсь благотворительностью. Я познакомился с Бушем в 2000 году, когда участвовал в акции против наркотиков в Америке. В 90-м году нас принимал папа римский Иоанн, и я участвовал в другой акции - против дистрофии в Африке: там продавались две мои картины. Когда-то Листьев снял меня в 87-м году в «Виде», потом во «Взгляде» сняли. А становление оно шло и шло, понимаете, я для этого ничего не делал.
Потом неожиданно выяснилось, что в 90-м году я попал в каталог французский, там ведущие художники эротические, хотя я никогда не думал, что я эротический художник...
И это все привлекает внимание, хотя ты об этом не думаешь, понимаете. Я увидел клип, мне позвонили, сказали, что есть клип, где я с Pussy Riot, и что я их поддерживаю. Я, во-первых, был удивлен, как это вообще попало туда. Во-вторых, люди, которые мне позвонили были очень серьезные люди, и я не хотел, чтобы мое имя ассоциировалось с этой группой. Я подал в суд…
- Выиграли?
- Я не стал судится, снял иск. Такой возник ажиотаж, что мне уже сказали, может вы специально это делаете? Мне не надо, сегодняшнему Никасу, делать акции с Pussy Riot, чтобы себя поднять. Это меня уничижает, оскорбляет, я не хочу, чтобы мой образ ассоциировался с этой группой, которая неприемлема для меня, как православного человека. Как человека, который знает цену искусства, знает цену жизни, знает, какие-то вещи, которые прошли через годы становления: годами изучаешь, работаешь, занимаешься благотворительностью. Оказывается, достаточно в храме раздеться, заняться там оргиями, и будет весь мир поддерживать, знать. Мир, но не те люди, которые по-настоящему понимают духовные ценности и разбираются в них. Я попросил адвоката лучше убрать, потому что это поднимет такой шум, и он даст мне дополнительные дивиденды, но они мне будут неприятны, я как раз не хочу. Вот, мне достаточно было, что я себя отсоединил от них.
- Все сейчас ждут конца света, как вы к этому относитесь?
- Вы знаете, я дал уже десятка два интервью, новогодних поздравлений, где говорю: «Вот видите, конца света не стало, не настал конец света, с чем вас и поздравляю». Я давал интервью на новый год, уже говоря, как будто это давно прошло, а сам думаю: «А вдруг». Конечно, ничего не будет, а вопрос в другом – что наша Земля, это такая песчинка, и что во времени Вселенной человеческая жизнь всего 3 секунды, и мы не можем за эти 3 секунды исчезнуть. Да, есть дыры всякие, есть что-то необыкновенное и невероятное в космосе, но оно не может произойти вот именно 21-го. И в библии написано, что конец света будет, но о нем никто не знает когда, ни майя, никто, ни египтяне не могут сказать – вот тогда-то тогда-то, ни Нострадамус. Все будет нормально. Хотя наверное, раз много людей (7 миллиардов), значит что-то должно произойти, чтобы часть людей исчезла. Наша задача что-то сделать совместно полезное. Общими силами сделать какое-то хорошее дело, построить храм у вас. Приехать к вам, купить маленький домик на окраине и прославлять этот прекрасный край.
- На окраине не очень красиво…
- Почему…? все зависит какими глазами смотришь на это. Если смотришь негативными – все будет тебе некрасиво. Если смотреть позитивно – любая вещь кажется очень необычной. Я вас приглашаю к себе в Москву, приходите ко мне, посмотрите, мы там закончим интервью. Жду вас на выставке!
Евгения Швецова